С детства она ничего не видела. Ни трав, ни цветов, ни даже людей. Но ее никогда это не смущало. Не казалось чем-то ненормальным. Не вызывало грусти. Потому, что внутри пылал огонь. Яркий, сжигающий все. Его невозможно было увидеть, невозможно рассказать о нем, услышать его. Единственное, чем она открывала миру огонь - был танец. Движения, порождающие дикое сердцебиение, пламя сжигающее мысли. Дышать в такт. Горячо, страстно. Еще и еще раз, пока легкие не начнут разрываться. Гори, гори моя душа…

Маленькая девочка бедных родителей не могла рассчитывать на что-то особенно в жизни. Слепая девочка не могла рассчитывать на саму жизнь. Но ей повезло. Танец – это жизнь. Суть танца – огонь. И она стала одной из жриц этого огня.

Шаг. Еще шаг. Она не видит, что храм утопает во тьме. Не видит, что за ее спиной разгораются гигантские чаши. Ее влечет вперед. Туда, где в глубине зала горит Он. Первозданный, манящий, такой горячий, что кровь начинает кипеть в жилах. Ее танец лишь для него.

Лихая добыча. Радость в глазах. Пески, что стелются под копытами его коня. Он никогда не считал, что обязан чем-то судьбе. Судьба была обязана ему, и никак иначе. Рожденный в этой пустыне он презирал жалкий жребий рабов султаната, он был сам правителем своей судьбы. И что уж таить – своего и чужого кармана. Смуглый бандит, в одеждах цвета полуденного солнца, раскаленного добела, внушал ужас всем караванщикам. Но сегодня его путь лежал не за чужим добром, он вел его в город Пламени.

Быстрый бег верного друга, и вот приближаются резные стены. Шумит толпа, и звуки полные жизни наполняют его сердце радостью, вызывая насмешливую улыбку. Шустрые мальчишки скользят, выкрикивая непонятные фразы, таская булки и яблоки у зазевавшихся продавцов. Когда-то он тоже был таким – юным и наглым, отчаянным и бесшабашным.

Быстрый взгляд, крепкое словцо, ухмылка на лице и огонь в глазах. Теперь между ним и его целью лишь тонкая полоса улиц, лишь блеск крыш храма и отражающееся в них Солнце.

Горячий конь, горячий нрав, жар, что волной плывет по венам. Разве кто-либо еще бросал вызов солнцу, разве кто-то еще способен впитать его огонь кроме верного сына пустыни. И никаких преград, никаких заслонов. Лишь те дураки, что пытаются стать на его пути.

Взмах легких сабель. Еще и еще. Точный росчерк. И верная рука скользит дальше, почти незаметно. Легко, словно ловя движение ветра, а не тяжесть чужого тела. Поворот и железная подруга поднимается вверх…

…вверх, чтобы соскользнуть вдаль от тела. Чтобы дать еще ярче разгореться огню, который пылает вокруг нее. Искры в волосах, взлетающие и опадающие одежды цвета утреннего солнца. Она никогда не танцевала так. Но чувствовала, что лишь это отражает движения ее души. Шаг. И легко соскальзывая вниз…

…он наносит точный удар в ноги одному из соперников. Еще поворот – и теперь улетает вниз по ступеням следующий глупец. Разве способен хранитель Храма противостоять войну. Войну в чьих глазах отражается небо. Разве способен понять, что такое азарт выжигающий разум. Что такое Пламя, которому он молится, не поверив и не познав его.

Шаг за шагом кружение в бою…
… шаг за шагом кружение в танце.

Резкий выпад – и струй крови, поливающие белоснежные ступени…
…легкий взмах – и потоки огня, взлетающие вслед за руками.

Безумие в крови… безумие в сердце…
Огонь…

И боль…

Резкая боль, что пронзает сознание…
Ледяной холод, что наполняет душу…

Глупец. Как он мог поверить в свою непобедимость. Как он мог не оглянуться назад, слыша песню стрелы. Песню, что звучит одновременно так тихо и так громко, пронзая сознание...

Откуда? Откуда этот холод, что пожирает душу? Почему так леденеют пальцы? Почему голову наполняет ужас? Где Он? Где тот, что поддерживал ее жизнь день за днем? Она не может отпустить его. Она не может потерять его…

Такими неподъемными становятся веки, такими вялыми становятся мысли. Он так стремился победит солнце, что забыл обо всем. Он не дорожил ни чем, кроме своей свободы. И теперь последние ее искры отражались в пламени его угасающих глаз.

Медленно, словно вода при отливе отступает холод. Так маняще наполняет ее сердце тепло. Тепло, которого она никогда не знала. Тепло, что не зажигает в ней страсти. Лишь надежду на что-то, чего она и сама еще не может понять. Медленно поднимаются веки, наполняя уставшие от времен тьмы глаза, светом сотен храмовых чаш. Что ж. теперь ее Храмом будет совсем другое место. Теперь ее жизнь будет принадлежать только ей. Ей…пока горит в ее глазах отсвет свободной души.